Николай Маслов: Судьба гренадёра и его вклад в питерский хоккей

Возможно, имя Николая Маслова не известно каждому болельщику по всей стране, ведь он не был звездой первой величины. Однако для Санкт-Петербурга его фигура имеет огромное значение. Его вклад в развитие хоккея в регионе подтверждается ежегодными мероприятиями – традиционным юношеским и даже ветеранским мемориалами Николая Евгеньевича Маслова. Это искренняя дань памяти человеку, который сделал очень много для питерского хоккея и, безусловно, мог бы сделать еще больше, если бы его жизнь не оборвалась так рано.

Говоря о его игровой карьере, можно лишь сожалеть об отсутствии в Зале славы отечественного хоккея специального раздела, посвященного капитанам нестоличных команд, добившихся призовых мест в чемпионате СССР. Таких капитанов было немного, и каждый из них олицетворял собой команду, совершившую настоящее чудо, по сути равноценное завоеванию золота. Среди этой небольшой группы по праву находится Николай Маслов – капитан ленинградского СКА, завоевавшего бронзовые медали в 1987 году, спустя 13 лет после первого успеха клуба (следующих медалей городу на Неве пришлось ждать более четверти века). Это было время заката советской эпохи, когда столичные клубы, особенно ЦСКА с его непобедимой первой пятеркой и молодыми звездами вроде Александра Могильного и Сергея Федорова, были невероятно сильны. Даже московское “Динамо” существенно уступало армейцам. Тем не менее, именно на третье место в сезоне 1986/1987 нацелился СКА под руководством старшего тренера Валерия Шилова.

В битву за медали армейскую команду вел Маслов. Он не выделялся как самый результативный нападающий (в том СКА были форварды и посильнее), но был капитаном и вожаком от Бога. Богатырская стать (рост выше 190 см), безрассудная смелость, характер настоящего бойца, незаменимость в трудные моменты, умение переламывать ход самых сложных матчей – все это Николай Маслов. Он выходил на лед в одном звене с центром Михаилом Паниным и Андреем Андреевым. Состав команды, кропотливо строившейся Шиловым, был очень сбалансированным. В том СКА не было одного доминирующего бомбардира; результат достигался усилиями всех четырех звеньев (сразу семь форвардов набрали 20 и более очков). Отдельно стоит упомянуть огромный вклад вернувшегося ближе к финишу Николая Дроздецкого, который, играя номинально в четвертом звене, забросил 13 шайб в 14 матчах.

В том примечательном сезоне СКА по разу смог одолеть московских грандов – ЦСКА и “Динамо”. Над семью остальными соперниками по второму этапу ленинградцы брали верх не меньше двух раз. Для попадания на пьедестал ключевой стала победа над прямым конкурентом – “Крыльями Советов”. Окончательно бронзовые медали были оформлены досрочно, благодаря ничьей с воскресенским “Химиком”. Небывалый успех, о котором говорил весь город, власти “оценили” весьма скромно, выдав игрокам по “инженерному” окладу в 136 рублей и альбомы с видами Ленинграда (некоторым достались экземпляры на иностранных языках).

Конечно, это вызывало обиду, и хоккеисты имели полное право уйти. Некоторые так и поступили. Но Маслов остался. И дело было вовсе не в отсутствии других предложений – ему были готовы предложить гораздо лучшие условия, как в Москве, так и в провинции. Однако Маслов не произносил громких слов о клубном патриотизме; он просто так жил и “бился за Ленинград”, как он сам однажды сказал. Болельщики любили его не только за такие подвиги, как решающий победный гол в ворота ЦСКА в сезоне 1983/1984 (в том самом матче, когда москвичи, одержавшие до этого 39 побед подряд и громившие всех без исключения, вынуждены были уступить в Ленинграде), но и за эту тихую, непоказную верность.

Маслов служил СКА верой и правдой на протяжении 13 сезонов. Их могло быть 15, если бы не драматичная история, случившаяся на рубеже 80-х годов, которая едва не поставила крест на карьере хоккеиста, чье будущее казалось исключительно светлым.

Высокого и самого младшего в чемпионском молодежном СКА образца 1977 года, Колю Маслова, заметили специалисты еще тогда, когда он выступал за команду “Ленмясокомбинат”. Выделяясь ростом и в СКА, он был на год моложе партнеров по команде, которую воспитывали Олег Сивков, Игорь Щурков и Павел Козлов, а лидером был Алексей Касатонов. Вскоре Маслов добавил к званию чемпиона страны среди молодежи серебро юниорского чемпионата Европы-1978 в Финляндии, где команда Виталия Ерфилова уступила хозяевам, а затем в Швеции-1979 стал чемпионом мира среди молодежи в составе сборной СССР под руководством Виталия Давыдова и Вадима Захарова. Состав той команды нападения впечатляет – Владимир Крутов, Вячеслав Рьянов, Александр Герасимов, Игорь Ларионов, Николай Варянов. Маслов был там же, отметившись одной шайбой и двумя голевыми передачами. Показатели были скромными, но ленинградец котировался достаточно высоко – в том числе потому, что такими выдающимися физическими данными больше никто из его поколения не обладал, хотя не только ими выделялся будущий игрок.

Чемпионом мира он стал в 18 лет, в этом же возрасте проведя за СКА 39 матчей. В 19 лет, в олимпийском сезоне, матчей было уже 40, а результативность составила 16 баллов. Однако сезоны 1980/1981 и 1981/1982 он пропустил. Во всех публикациях об этой ситуации она описывается стандартно: повздорил с тренером, был отправлен в воинскую часть, сбежал, после чего попал в дисбат на два года. Более убедительной выглядит другая версия: после ссоры со старшим тренером Игорем Ромишевским (якобы из-за возможного перехода форварда в ЦСКА) военнослужащий Маслов отказался посещать тренировки, что было расценено как самовольное оставление места службы с последующим наказанием. Как бы то ни было, он остался без хоккея на два года – после такого в большой спорт возвращаются очень редко.

О том, чего стоили молодому парню пережитые испытания, можно только догадываться. Но, похоже, в СКА его ждали и не зря. Понятно, что многое было безвозвратно потеряно, но уже через год после возвращения Маслов, прозванный “штрафником”-возвращенцем, забросил ту самую решающую шайбу в ворота непобедимого ЦСКА. Три года подряд он набирал не менее двадцати результативных баллов за сезон, став во всех отношениях надежным и стабильным форвардом с агрессивной силовой манерой игры. Но что еще важнее – он стал лидером по духу, заслужив капитанское звание. Все партнеры отмечали, что на Колю Маслова всегда можно было положиться. Возможно, он не демонстрировал феерическую технику или голевые подвиги, но с лихвой компенсировал это своими бойцовскими и человеческими качествами. Болельщики обожали таких игроков.

Конечно, нужно было на что-то жить, а с этим в СКА начала 90-х, как и во многих клубах, были большие проблемы. Прежде чем отправиться поиграть в Европу, в декабре 1990 года Маслов провел 7 матчей в суперсерии с ведущими клубами НХЛ, выступая за воскресенский “Химик”. Его гол помог воскресенцам завершить матч с “Нью-Йорк Айлендерс” вничью, и вся серия также закончилась с равным счетом (по три победы). После сезона в Словении и еще одного в Германии Маслов вернулся домой, играя при необходимости, в том числе, на позиции защитника. Завершал карьеру ветеран-гренадер во втором шведском дивизионе, где за 17 матчей набрал впечатляющие 30 очков (17 шайб и 13 передач). Вероятно, он мог бы играть еще немного, но не мог надолго расставаться с родным городом. И, конечно, с хоккеем тоже.

С детско-юношеским хоккеем Николай Евгеньевич окончательно связал свою судьбу после того, как в сезоне 1998/1999 провел год в качестве главного тренера родной команды. Борис Михайлов, шесть лет удерживавший СКА на плаву, покинул свой пост. Клуб представлял собой уже не середняка, а аутсайдера. Перед Масловым стояла почти невыполнимая задача – удержаться в Суперлиге. И он справился: заняв второе место в переходном турнире, команда сохранила прописку в высшем дивизионе, что не удалось в тот провальный сезон ни “Крыльям Советов”, ни “Спартаку”, ни “Химику”, ни “Трактору”, ни ХК ЦСКА. Тот сезон был тяжелым и для Маслова лично, но главное – юные питерские хоккеисты получили человека, готового полностью посвятить себя им. Все, что Николай Евгеньевич не успел отдать хоккею как игрок, теперь он мог отдать детям – как тренер, организатор и руководитель.

Ежедневно занимаясь детско-юношеским хоккеем, он нашел здесь свое второе призвание. Его полюбили не меньше, чем в бытность хоккеистом. А может, даже больше, хотя должности директора спортшколы или вице-президента Федерации хоккея Санкт-Петербурга к популярности не располагали. Первая – это затратная работа, требующая полной отдачи и не всегда благодарная. Вторая вроде бы заметная, но, как правило, не оказывает существенного влияния на сам процесс. Тем не менее, отношение к Маслову определяла сама его личность – светлый, беззаветно преданный хоккею человек, лишенный превознесения собственных заслуг благодаря природной скромности и такту. В его повседневной работе была одна уникальная страница, заслуживающая особого упоминания – он тренировал команду хоккеистов-ампутантов в так называемом “вертикальном хоккее”, с которой даже выступал с показательными играми в США.

В одном из интервью, отвечая на вопрос об увлечениях, Николай Евгеньевич говорил просто: «Когда приходишь домой после работы в девятом часу, уже ничего не хочется. А по выходным гуляю с внуком. Собака у меня есть. Могу съездить за город – все как у обычных людей». Он очень любил плавать и был искренне рад возможности слетать в Египет на юбилей (вероятно, 50-летний).

И он продолжал играть в хоккей, даже немного гордясь тем, что мог провести два ветеранских матча подряд. Всем казалось, что у такого богатыря и здоровье должно быть богатырским. Он-то знал, что это не так, но виду не подавал. И умер он прямо на рабочем месте – на стадионе “Спартак”, присев на скамеечку во время ветеранской тренировки. Сердце не выдержало. За две недели до этого у Маслова случился микроинфаркт, но кто мог об этом догадываться?

Свои проблемы он никогда ни на кого не перекладывал.