Виктор Кузькин: Жизнь счастливого человека

Он не стремился стареть и, кажется, не успел. Возраст не игнорировал полностью, но намеренно старался не акцентировать на нем внимание, и у него это прекрасно получалось без особых усилий. Среди ровесников-ветеранов он легко поддерживал отличную спортивную форму, превосходя многих. Выходил на лед почти до самого конца, отлично плавал, играл в теннис. Жизнь била ключом, с прежним азартом.

Было очевидно, что он не намерен менять свой образ жизни. Так и было в тот последний июньский день в Сочи, в военном санатории имени Яна Фабрициуса. После азартной игры в теннис на жаре он отправился на любимый дайвинг, и резкий перепад температур стал роковым для сердца. Красивая жизнь и, возможно, легкая смерть — если это может хоть немного утешить тех, кто его помнил и любил.

Виктор Григорьевич Кузькин, самый титулованный ветеран отечественного хоккея, не просто играл в солидном возрасте, а делал это лучше многих более молодых ветеранов. Наблюдая за его игрой на показательных матчах, казалось, можно было увидеть его в годы расцвета карьеры, даже без обращения к хронике. Эти «матчи легенд» не были про бешеный драйв, ведь настоящих легенд на льду в нулевых оставалось мало. Но Кузькин выделялся. Его катание было великолепным, редким для современных защитников. Шайбой владел мастерски, передачи отдавал точно, видел площадку целиком – всё как в лучшие годы, только словно в замедленной съемке. В игровое время к этому добавилась бы еще и его знаменитая скорость.

Может показаться, что он всегда был таким, но это не совсем так. В отличие от Владислава Третьяка, с которым они разделили рекорд по количеству чемпионских титулов СССР (по 13), путь Виктора Кузькина к вершине был куда сложнее. Это касается и начала карьеры, и первых лет в ЦСКА, и трудного пути в сборную. Были и попадания в штрафники после капитанства, и вывод команды на лед в легендарном монреальском «Форуме». Его тренерская карьера тоже знала не только триумфы, но и драматические моменты. Он не был баловнем судьбы, но никогда не терял оптимизма и всегда смотрел вперед.

Поколение, пережившее трудное военное детство, выросло, ценя мир, полное азарта и страстного желания познать всё. Они были универсалами в спорте. Витя Кузькин, следуя за старшими, участвовал во всех их увлечениях – это был не только спорт, но и драмкружок, и детский духовой оркестр. В оркестре самым младшим доставались простые партии, но радости от выступлений, например, на первомайских демонстрациях, было не меньше. Коллективизм формировался не только на спортплощадках, он становился частью их жизни. Это была невероятно сложная жизнь, труднопредставимая для нынешней молодежи, но очень насыщенная и с крепкими человеческими связями.

Он вырос без отца, погибшего в июле 42-го, в бараке рядом с Боткинской больницей, где его мама Мария Афанасьевна проработала санитаркой почти сорок лет. Район Боткинской в те годы – это настоящая кузница талантов: чемпионов, артистов, академиков. Отдельный мир со своим стадионом, домом культуры, кинотеатром – целый мир послевоенного детства. Из длинного списка друзей, которых Виктор Григорьевич всегда вспоминал в интервью, особенно выделяется Виктор Якушев.

И сам Кузькин всегда его выделял. Якушев – один из самых скромных гениев российского хоккея, всю карьеру игравший за «Локомотив». Незаменимый игрок сборной СССР, способный усилить любое звено, даже самое именитое. Виктор Кузькин многое перенял у своего тезки, который был старше на три года. Трудно поверить, что тихий и немногословный Якушев в детстве был лидером и заводилой, но за ним действительно тянулись, хотя красноречием он и тогда не отличался. Неизвестно, был ли он в драмкружке, но в духовом оркестре играл – кажется, на трубе. Был отличный пример для подражания, и ближний круг Вити Кузькина пошел по этой линии.

«Боткинские» ребята могли обыграть любую команду, что неудивительно: из этого района и этого поколения вышло не меньше пяти-шести больших хоккейных мастеров, а двое стали выдающимися – Якушев и Кузькин. Эта сплоченная компания легко побеждала детские команды с громкими именами, и тренеры, конечно, замечали их. Все они были универсальными спортсменами (футбол, волейбол, баскетбол, бокс, коньки и т.д.), отличными игровиками. Лучше всего у них получалось в хоккее с мячом. Думаю, Кузькин в бенди играл великолепно – высокий, худой, жилистый, гибкий. Он орудовал клюшкой как хлыстом, летал по полю – попробуй удержи такого. Все эти качества потом перенеслись и в хоккей с шайбой, но не сразу.

История прихода Кузькина в большой хоккей описана многократно. В ней немало любопытных деталей. Он не сразу попал в молодежную команду ЦСКА, путь был непростым. Его первое появление в более-менее серьезном матче на стадионе Юных пионеров было отчасти случайным – его просто позвали сыграть за «Крылья Советов» (стоит напомнить, что в раннем детстве Витя Кузькин болел за «Спартак»). В какой-то момент в «Крыльях» могли оказаться все лидеры «боткинских», но попасть в чемпионский состав 1957 года было почти невозможно. Молодой тренер «Локомотива» Анатолий Кострюков дал им шанс и, в отличие от «Крыльев», не прогадал. Но Витю Кузькина судьба всё равно вела в ЦСКА, даже после сознательно провальной попытки поступить в военное училище. Он мог оказаться и в «Динамо», и даже в «Химике». Это уже позже, когда великий Тарасов нелестно отозвался о «соломенных» или «глиняных ножках» новичка, а мудрый Николай Семенович Эпштейн сразу оценил его потенциал и чуть было не перехватил будущую звезду. Кузькин даже пришел на тренировку к Эпштейну, но она либо была перенесена, либо уже закончилась, и Кузькин остался в ЦСКА.

На Ширяевом поле, под руководством знаменитых тренеров Александра Виноградова и Бориса Афанасьева, Кузькин оказался почти случайно – его позвал за компанию однокашник. За плечами у юного форварда было несколько лет игры в русский хоккей (бенди), а канадский хоккей был, по его собственному выражению, «дворовым». Катание и физическая подготовка были отличными, остальному приходилось учиться. Кузькин играл центрального нападающего и позже вспоминал, как их тройку с Аликом Галяминым и Володей Каменевым «возил» такой же юный, но уже опытный динамовец Володя Юрзинов.

В основную команду Тарасова он попал после победы молодежки ЦСКА в чемпионате страны. Весь первый год среди великих Кузькин держался скованно. Шансов вытеснить кого-то из знаменитых армейских нападающих почти не было. В защите тогда еще играли Николай Сологубов и Иван Трегубов. Смена поколений в главной команде сборной в конце 50-х только начиналась. Нужно было терпеть и что-то менять. «Что-то» придумал, конечно, Анатолий Тарасов. Великий экспериментатор не сразу перевел форварда Кузькина в защиту, но сделал это с расчетом вырастить из него образцового универсала. Все данные для этого у Кузькина были. Виктор Григорьевич позднее признавался, что переход на новое амплуа прошел для него легко – неистового желания забивать у него никогда не было, а вот отбирать шайбу чисто, отдавать точные пасы партнерам – это он чувствовал как свое призвание. В сборной он мог дебютировать еще в 1960 году, но не успели оформить визу. Пришлось ждать еще два с лишним года. Зато когда он окреп и дождался, медали посыпались одна за другой, и, разумеется, только высшей пробы.

Первое золото со сборной СССР он завоевал в памятном 1963 году в Стокгольме. «Год не верил, что я чемпион мира», – вспоминал он. Те чемпионаты (1963, Олимпиада 1964, 1965) помню не очень хорошо, но Любляна-1966 врезалась в память. Именно там я впервые по-настоящему разглядел Виктора Кузькина – как великолепного, техничного защитника и как капитана великой команды.

Капитанскую повязку ему передал Борис Майоров не по своей воле – сказалось удаление с футбольного поля и последующие разбирательства по обвинению в «хулиганстве». Кузькин носил звание достойно, но осенью 1966 года сам попал в неприятную историю, даже не успев поучаствовать в скандальной драке у ресторана недалеко от метро «Аэропорт». То, что он «не участвовал», выяснилось намного позже – уже после разбора полетов, лишения звания «заслуженный мастер спорта» и годичной дисквалификации за проступок, «не совместимый с высоким званием советского спортсмена».

Небольшая армейская компания навеселе (Мишаков, Зайцев и Кузькин) повздорила с таксистом, который отказался их везти с девушками. На помощь водителю пришли его коллеги, драка была короткой, но таксист попал в больницу с проломленной головой. Позже выяснилось, что травму ему нанесли случайно его же коллеги, но появление имен знаменитых спортсменов в фельетоне «Запрещенный прием» в главной газете страны «Правда» было равносильно приговору: «Ни меткость ударов по мячу, ни ловкость бросков на ковре и на льду не могут спасти пьяницу и дебошира от кандидатов в подсудимые». Тарасов, не разобравшись, назвал Кузькина чуть ли не преступником, грозил отправить его в Чебаркуль. Тот наотрез отказался. Три месяца олимпийский чемпион поддерживал форму, играя на первенстве Москвы. Он уже был готов к ссылке на Урал, но к тому времени стало ясно, что Кузькин во время драки сидел в машине. Нужда в опытном защитнике никуда не делась, и по инициативе Спорткомитета СССР, не без споров, реальная дисквалификация была заменена на условную.

О капитанстве после такого, конечно, не могло быть и речи, но на чемпионат мира в Вену его взяли. Там Кузькин, как и вся команда, провел один из самых ярких турниров. Ему вновь присвоили звание «заслуженного мастера спорта». Так Виктор Кузькин стал дважды заслуженным мастером спорта СССР – таких спортсменов у нас немного.

В истории пар защитников сборной СССР 60-х годов дуэт Виктора Кузькина и Виталия Давыдова, пожалуй, стоит на первом месте. Общественное мнение, возможно, склонялось бы к паре Александра Рагулина и Эдуарда Иванова – двум классическим, умным и мощным оборонцам. Пара Кузькин – Давыдов была совсем другой. При первой встрече соперникам казалось, что с ними легко справиться: один слишком худой, другой слишком низкий. Но стоило начаться игре, как быстро выяснялось, что эти двое не только быстрее форвардов соперника, но и думают быстрее.

Оба были пластичными, каждый по-своему, техничными и неуловимыми. Как правило, они на мгновение опережали самых мастеровитых форвардов, крайне редко нарушая правила. Особенно это относилось к Кузькину – его скоростные маневры при защите ворот были образцовыми. Конечно, и в атаке они были хороши, Кузькин, как бывший нападающий, забивал немало. Но лишнего себе не позволял – игровая дисциплина всегда была превыше всего.

Армеец Кузькин и динамовец Давыдов играли вместе в сборной почти десять лет – уникальное достижение. Карьера Виктора Кузькина в сборной завершилась раньше клубной. За ЦСКА он еще играл, и успешно, в том числе против канадских профессионалов. Отдавая должное соперникам, Виктор Григорьевич всегда отмечал, что в катании канадские мастера уступали нашим. И если бы сборной по-прежнему руководили Чернышев и Тарасов, он был уверен, Суперсерия 1972 года точно была бы выиграна. При этом у него не было претензий к Всеволоду Боброву, хотя… Стоп, Кузькин всё же упрекнул великого Боброва за то, что не взял в сборную «Виталика» (Давыдова), а также Анатолия Фирсова.

Но это, конечно, уже было сказано потом.

Переход на тренерскую работу был достаточно плавным – он стал помощником Константина Локтева, а вскоре и Виктора Тихонова, сразу после окончания игровой карьеры. Амбиций стать главным у него не было. Он проработал с Тихоновым почти двадцать лет, что само по себе достижение. Правда, «второй заход» в ЦСКА с Тихоновым в 90-е был совершенно иным, чем первый. «Это годы, вычеркнутые из жизни. Мы не играли, не работали, а мучились», – вспоминал Виктор Григорьевич в одном из последних интервью. Он успешно консультировал японский клуб «Джю Джо Сэйси», дважды приведя его к бронзе. Не потерялся и на рубеже веков, активно занявшись структурированием ветеранского хоккея. Не жаловался на обстоятельства или здоровье, жил полной жизнью, как и подобает счастливому человеку, а не просто бывшему знаменитому хоккеисту. Ношу известности Виктор Григорьевич нес удивительно легко.

Тот факт, что Анатолий Тарасов в своей книге «Настоящие мужчины хоккея» уделил Кузькину всего несколько строк (вероятно, не простив ему работу с Тихоновым), Виктора Григорьевича не обидел. Ему было достаточно, что о его любимом партнере мэтр написал хорошо.

Досье

Виктор Григорьевич КУЗЬКИН. Родился 6.07.1940 в Москве, умер 24.06.2008 в Сочи.

Советский хоккеист (защитник), тренер, спортивный функционер.

Звания: Заслуженный мастер спорта СССР (1963, 1967).

Награды: Орден «Знак Почета» (1965, 1972), Орден Почета (1966).

Залы славы: Введен в Зал славы отечественного хоккея (2004), в Зал славы ИИХФ (2005).

Карьера игрока: 1958-1976 – ЦСК МО, ЦСКА.

Статистика: 530 матчей, 71 гол в чемпионатах СССР. 189 игр, 19 голов за сборную СССР. 70 матчей, 12 голов, 11 передач на чемпионатах мира и Олимпийских играх.

В честь 50-летия отечественного хоккея включен в число шести лучших защитников СССР.

Достижения игрока:

• Олимпийский чемпион: 1964, 1968, 1972.
• Чемпион мира: 1963, 1964, 1965, 1966, 1967, 1968, 1969, 1971.
• Серебряный призер чемпионата мира: 1972.
• Участник Суперсерии СССР – Канада 1972.
• Капитан сборной СССР: 1966, 1972.
• Чемпион СССР: 1959, 1960, 1961, 1963, 1964, 1965, 1966, 1968, 1970, 1971, 1972, 1973, 1975 (13 раз).
• Серебряный призер чемпионата СССР: 1967, 1969, 1974, 1976.
• Бронзовый призер чемпионата СССР: 1962.
• Обладатель Кубка СССР: 1961, 1966, 1967, 1969, 1974.
• Финалист Кубка СССР: 1976.
• Обладатель Кубка европейских чемпионов: 1969, 1970, 1971, 1972, 1973, 1974.

Карьера тренера:

• 1976-1988 – ЦСКА (ассистент главного тренера).
• 1988-1991 – «Джю Джо Сэйси» (Япония, тренер-консультант).
• 1991-1999 – ЦСКА (ассистент главного тренера).
• 1999-2000 – ЦСК ВВС (Самара, ассистент главного тренера).
• С 2000 – Создатель и руководитель Фонда поддержки любительского хоккея.

Достижения тренера (в качестве ассистента):

• Чемпион СССР: 1977, 1978, 1979, 1980, 1981, 1982, 1983, 1984, 1985, 1986, 1987, 1988 (12 раз).
• Серебряный призер чемпионата СНГ: 1992.
• Бронзовый призер чемпионата Японии: 1989, 1990.