Владимиру Беззубову – 70 лет: ‘Борода’ с номером один

В хоккейном сообществе Владимира Беззубова порой называют «легенда без номера». Но разве это так? Для многих он, безусловно, номер один – конечно, без умаления заслуг других выдающихся мастеров и современных профессионалов фотожурналистики в хоккее. Это, разумеется, мое личное и субъективное мнение. Сам юбиляр всегда скромно замечает, что не считает себя «самым-самым», утверждая, что есть и лучше. И это не просто показная скромность – он искренне так считает, так живет и работает, посвятив этой профессии, с его слов, почти полвека (с небольшими перерывами).

Рутина – неизбежный спутник любого творчества, но лишь немногим удается легко преодолевать ее, сохраняя неподдельный интерес к своему делу. Владимир Николаевич Беззубов – редкий пример такого профессионала, остающегося «над рутиной». Таким я знал его во времена нашей совместной работы и частых встреч, таким он остается и сейчас, когда индустрия стала более технологичной, стандартизированной, а человеческие связи – более формальными. При встрече с Володей (надеюсь, юбиляр простит эту фамильярность) я всегда радуюсь, видя человека, не вписывающегося в стандартные рамки. Уверен, внутренне он остался таким же, каким был прежде. Внешне, конечно, статус руководителя фотоагентства КХЛ и признанного мастера требует соответствующего поведения – солидного, сообразного возрасту и положению. И Владимир Николаевич, безусловно, этому соответствует. Даже его знаменитое прозвище «Борода» сегодня произносится с уважением к сединам и авторитету, в отличие от прежних времен, когда оно звучало дружески, иронично, весело.

Стоило лишь заговорить о Володе, как на лицах появлялась улыбка. «А, Борода!» – и всем сразу становилось ясно, о ком речь, образ мгновенно возникал перед глазами. Неважно, кто участвовал в разговоре – все, кто попадал под обаяние Беззубова, чувствовали себя равными. Володя Беззубов в молодости и среднем возрасте (хотя сейчас эти рамки сдвинулись лет на 15-20), каким я его помню по работе и совместным моментам, был воплощением обаятельного, открытого «рубахи-парня», для которого все вокруг – друзья. Удивительным образом эта кажущаяся беззаботность и полное отсутствие бытовых проблем (казалось, быт его абсолютно не заботил) сочетались с потрясающей профессиональной дисциплиной. Я не припомню ни единого случая, чтобы по его вине сорвалась съемка или было не выполнено задание. Возможно, это наследие его «гражданской» профессии – он учился и 13 лет работал машинистом электровоза, а там, как известно, недисциплинированность недопустима.

На его фотографиях люди хоккея практически всегда выглядят более открытыми и доброжелательными, чем обычно. Особенно я люблю его снимки «хоккея вне льда». Никогда не возникало ощущения, что его камера подглядывает, ищет сенсации за кулисами или выискивает что-то компрометирующее, от чего герою захотелось бы спрятаться. По сути, он «антипапарацци», но при этом не лакирует действительность. Он просто любит своих героев, и они это чувствуют, доверяют ему и раскрываются, часто с совершенно новой стороны. Я говорю не о «особом глазе», который должен быть у любого настоящего мастера (талант работы с новейшей техникой, которым сегодня обладают многие, не имеет отношения к сути). С «глазом», вкусом и чутьем у Беззубова все прекрасно. Я говорю о его таланте притягивать к себе людей и щедро, бескорыстно делиться этой своей энергией. Быть «своим» в мире хоккея непросто, а пытаться подстроиться – бесполезно, фальшь быстро проявится. Владимир Николаевич не подстраивается, не стремится искусственно понравиться, не просчитывает шаги, чтобы войти в доверие. Он не строит из себя всезнайку, не кичится заслугами и связями. Вот почему его любят. И это, пожалуй, его самый ценный дар, не умаляющий, конечно, его мастерства как фотографа.

Вспоминаю осень 94-го. Мы ехали «пятьсот веселым» поездом в Нижний Новгород в рамках невероятного турне наших заокеанских звезд по российским городам. Журналисты в одном вагоне, «небожители» – в другом. Но куда набилось столько народу, что все не поместились? Конечно, в наше купе – хотели пообщаться с «Бородой». Почему семерых голодных и злых «пиратов пера» не выгнали с банкета на теплоходе «Федор Достоевский» во время чемпионата мира в Стокгольме в мае 95-го? Потому что за нашим изначально пустым столом в итоге оказались главные действующие лица турнира. И все благодаря Володе Беззубову, ставшему центром притяжения. С кем Александр Палыч Рагулин хотел открыть подаренный Ульфом Стернером в том же Стокгольме на день рождения прозрачный дипломат с «Абсолютом» и шестью рюмками? Конечно, с «Бородой» – и не только потому, что их дни рождения близко.

К сожалению, так и не сбылось мое желание спокойно посидеть с ним вдвоем, поговорить по душам, чтобы никто не мешал. Это было невозможно – вокруг Беззубова всегда бурлила жизнь, одного собеседника ему было мало, и еще до первого тоста, где бы мы ни находились, собиралась целая компания. Это была его стихия: ему хотелось поделиться радостью общения со всеми, чтобы никто не остался в стороне. Конечно, с годами это «броуновское движение» стало менее интенсивным, но совсем не исчезло. И мне еще посчастливилось ощутить его щедрость в начале нового века, когда мы работали в еженедельнике «Весь хоккей» – прекрасный, но, увы, недолговечный проект.

Отправиться на встречу вместе с Беззубовым – почти стопроцентная гарантия, что собеседник отнесется к вам с таким же доверием. Так мы ездили к незабвенному «Михалычу» – Сергею Михалеву. Так я обрел доброе отношение Александра Палыча Рагулина, общаясь с ним трижды. Так мы с Володей летали в Челябинск на защиту кандидатской диссертации его большого друга Валерия «Карпуни» Карпова. И таких знаковых встреч, ставших возможными благодаря Володе, было не меньше полутора десятков. Однажды меня поразил Вячеслав Иванович Старшинов после интервью: узнав, что я еду из Сокольников на Ленинградский вокзал проводить в Питер Володю Беззубова, он сказал, что таких людей в одиночку не провожают, и отправился вместе с нами. Проводы получились незабываемыми.

Нельзя не отметить заслуги Владимира Николаевича как руководителя уникального фотоагентства КХЛ, наставника для молодых коллег и автора тысяч снимков, запечатлевших историю отечественного хоккея как в переломные моменты, так и в периоды относительной стабильности. Относительной – потому что абсолютная стабильность чужда столь живой игре, что в полной мере относится и к одному из ее главных фотолетописцев. Хвалить его работы излишне – их нужно видеть. Было бы замечательно, если бы однажды лучшие из них были представлены на персональной фотовыставке. Утверждать, что Владимир Николаевич Беззубов любит хоккей, излишне: не любил бы – не ездил бы по городам и весям, пусть уже и не так активно, как раньше. То, откуда и как его будут поздравлять с юбилеем, скажет об этом лучше любых слов.

Напоследок – еще одна давняя история. Однажды «Бороду» вызвали в суд как свидетеля по делу о защите авторских прав его друга, тоже выдающегося фотографа. Суд шел строго, официально. Вызывают свидетеля Беззубова В.Н., спрашивают, знает ли он истца. Ответ: «Кого? Серегу? Классный чувак!». Зал буквально рухнул от смеха. Эта зарисовка – чтобы портрет юбиляра не получился слишком парадным. Владимир Николаевич не любит парадность ни в жизни, ни в своих фотографиях.